Отправлено: 28.04.10 17:01. Заголовок: Нищие духом не блаже..
Нищие духом не блаженны
Рискну утверждать, что на днях в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской случилась лучшая премьера нынешнего театрального сезона. Виктор Крамер поставил пьесу Мартина Макдонаха «Сиротливый запад»
Катерина ПАВЛЮЧЕНКО
Оглушительным воем сирен встречает театр своих зрителей. Чем ближе к началу представления, тем интенсивнее и громче он становится. Публику словно загоняют в зрительный зал, и капельдинеры чинно затворяют за ней двери. Однако на местах удержать им удается не всех: кто через 10 минут после начала спектакля выходит из зала, кто ближе к концу. Самые застенчивые, тушуясь, забирают в гардеробе пальто и улепетывают в антракте.
Всех их можно понять. Виктор Крамер поставил спектакль, смотреть который очень больно. Постоянный зритель Театра им. В. Ф. Комиссаржевской не привык к такому обращению. Но отныне помимо репертуара развлекательного в его афише будет постановка, похожая на горькое лекарство, принять и перетерпеть которое современному человеку просто необходимо.
Художник русского инженерного театра АХЕ Максим Исаев (счастливое сотрудничество Исаева – Крамера дало отличный результат) затянул коробку сцены черным полиэтиленом, на авансцену выдвинув два огромных фанерных короба высотой примерно по колено взрослому человеку. Короба, похожие на вынутые ящики комода, поделены внутри на много отделений, каждое из которых забито барахлом: потрепанными мягкими игрушками, лампами, вазами, тетрадками, шмотками, раздолбанной техникой, журналами, фантиками... Детская комната после нашествия ватаги малышей. Только вот малышам в спектакле Виктора Крамера уже по сорок лет.
Один – Коулмен Коннор (Александр Баргман), здоровенный детина в коротковатых брюках-клеш, трогательной клетчатой жилетке и очках с одним разбитым стеклом. Его брат Вален Коннор (Сергей Бызгу) походит на гастарбайтера: вязаная шапочка, бесформенная грубая кожаная куртка и большая спортивная сумка через плечо, из которой он то и дело извлекает все новый хлам, купленный где-то по дешевке. Братья живут во вражде, но связывает их довольно мрачная история. Коулмен застрелил родного отца за то, что тот посмеялся над его прической. А Вален за молчание отобрал у брата все его имущество, завещанное родителем.
О зверстве, совершенном в разрозненном на две половины доме, напоминает лишь меловой силуэт трупа, нарисованный на коробе-комнате Коулмена, да два кровавых пятна на его же стенах. Намного больше братьев тревожит отсутствие денег (наследство уже спущено на чипсы, самогон и фигурки святых, которые собирает Вален). Еще немного занимает их внимание семнадцатилетняя девчонка Герлин (Марина Данинева), которая развозит бутылки с пойлом. В такую компанию, обитающую в ирландской глубинке, забросил драматург Мартин Макдонах отца Уэлша. В исполнении Дениса Пьянова этот священник мало чем отличается от своей никчемной паствы: он такой же пьющий, проблемный и малосимпатичный персонаж. Однако с просветлениями. Не будучи в силах совладать с собой и тащить достойно крест проповедника, он решается на самоубийство, завещав братьям спасти его душу своим примирением. Весь остаток спектакля Коулмен и Вален честно пытаются это сделать.
Вытаскивают откуда-то из-за кулис двухъярусную кровать, азартно, по-детски занимая на ней места, а из памяти – все то, что сделали друг другу гадкого. И просят взаимного прощения. Но чем дальше они заходят в своих откровениях (смачные плевки в младшего брата, камни в голову старшего, разрушенные отношения с девочкой-одноклассницей и, наконец, отрезанные уши собаки), тем яснее прорисовывается портрет этих ребят. Инвалидов с полной атрофией чувств жалости, любви, стыда. Нет, они далеко не дети, и даже не жестокие дети, как могло показаться, пока братья с упоением лупили друг друга подушками или делили по капелюшечкам самогон. Это уже взрослые, очень несчастливые люди, которых осиротил душевными качествами Создатель. И теперь вместо алтаря у них оранжевая плита с иконостасом из пластиковых фигурок святых.
Казалось бы, вот он – приговор. Однако Виктор Крамер, ученик Георгия Товстоногова, – режиссер, очень внимательный к актеру. Из огромного количества петербургских артистов на роли братьев он выбирает именно Баргмана и Бызгу. Актеров, у которых за годы службы в театре сложились положительные амплуа. Даже если они играют злодеев. Есть психофизические данные, которые никому не дано преодолеть. И Крамер это понимает как никто другой. Его Коулмен и Вален изначально – неплохие. Когда и почему произошел системный сбой, превративший их в уродов, сказать никто не сможет. Мартин Макдонах оставляет своих героев во мраке. Виктор Крамер милосерднее.
В финале спектакля фанерные короба с ячейками поднимаются на дыбы, образуя нечто вроде колумбария, забитого всевозможным барахлом (вот что на самом деле остается от людей). В нижние отсеки забираются герои: манерный Коулмен с феном в руках, Вален в костюме Спайдермена, героя своего детства, Герлин – то ли в саване, то ли в смирительной рубашке, и вернувшийся с того света поглядеть на своих подопечных отец Уэлш. И над всеми вздымается слепленный из телефонных книг и обрывков фольги гигантский крест.
В этом образе нет намеков. Режиссер предельно откровенен и прямолинеен. Эти люди сами не выздоровеют. Они могут спастись только благодаря тому, кто придет и дарует им вечную жизнь, своею смертью их смерть поправ. Братьям Коннорам повезло. На их пути встретился отец Уэлш.
Отправлено: 28.04.10 18:55. Заголовок: Обрыв любовный и соц..
Обрыв любовный и социальный
Елена Ямпольская (izvestia.ru)
В день 140-летия вождя мирового пролетариата МХТ показал спектакль по роману другого уроженца Симбирска - Ивана Гончарова. "Обрыв" в постановке Адольфа Шапиро носит ярко выраженный антиреволюционный характер, что вполне соответствует авторскому замыслу.
С первого взгляда "Обрыв" - это Сергей Бархин. Сценография. Белый фасад с привольной широкой лестницей и оборотная сторона, неприглядная изнанка дома и жизни, путь под откос - лестница узкая, темная, кривая. Исходя из этого, всякое движение на сцене возможно либо вверх, либо вниз. Просто по горизонтали, то бишь "секулярно", дороги нет.
Для актеров такая декорация создает дополнительные трудности, и восхищения достойно, с какой легкостью Ольга Яковлева пересчитывает ступени туда-обратно. Для спектакля в целом зримая вертикаль, про которую не забудешь (ноги напомнят), - практически готовое постановочное решение. Форма, организующая содержание. Красивая в строгости своей мысль: человек не может жить только по горизонтали. Это заблуждение - будто от колыбели до могилы, из точки "Р" в точку "С" мы перемещаемся линейно. Каждый шаг либо приподнимает душу, либо подталкивает ее к обрыву.
Не возьмусь утверждать, что спектакль Адольфа Шапиро целиком и полностью отвечает этой духовной максиме. Весь первый акт пришлось сделать вводным, что по-человечески понятно: роман велик, а режиссер Шапиро добросовестен. Получилась крайне затянутая экспозиция. Вот, из дальних странствий возвратясь, прибыл в родовое гнездо - усадьбу Малиновка - молодой человек Борис Райский (Анатолий Белый). А тут его поджидает бабушка Татьяна Марковна Бережкова (как раз таки Ольга Яковлева) с выстраданной годами мудростью: "Всегда будь доволен или хотя бы делай вид, что доволен". А это что за девочки в полотняных платьях? Ага, дальние родственницы. Дальше: встретить блудного внука пирогами-самоварами надо? Надо. Друга Райского по университету - Леонтия и жену его - лярву и курву публике предъявить следует? Не лишнее. А понагнетать интригу перед явлением нигилиста Марка Волохова? Ну, аск!
В итоге первый акт вышел гладким, ровным, хрестоматийным. По определению из одного фильма: "Как лицо актера Щепкина - ни усов, ни бороды, уцепиться не за что". Возможно ли исправить положение, не знаю. Но если бы мхатовский "Обрыв" сократили и простую, внятную правду второго акта подтащили поближе к началу, радость прогрессивной публики не подлежала бы описанию даже пером Ивана Александровича Гончарова.
Роман, над которым Гончаров мучительно трудился без малого двадцать лет, из-за которого навсегда поссорился с Тургеневым, при зачатии носил имя "Художник". Однако не милый дилетант возглавил готовое произведение. Да, присутствием Райского действие скрепляется, цементируется, и все-таки роль Борису отведена межумочная, почти комическая - так посторонний, вмешавшись в уличную драку, принимает на себя тумаки с обеих сторон. Выехал инфантил на пленэр с целью сочинения романа, а настоящие, не придуманные страсти кипят поблизости и затягивают самого Райского в пугающую отвесную темноту. Обаятельный (у Белого - вдвойне обаятельный) балабол, крупный "теоретик" вдруг понимает, что пожар на бумаге и в собственном доме - это разные вещи. Выбор между целостью теорий и целостью жизни - вот тема Райского. Не более того.
Райский слаб, а в "Обрыве" борются две силы. Безбожник, соблазнитель, дешевый позер и циничный провокатор Волохов - антагонист. Бабушка, Вера и преданный им обеим "медведь" Тушин - протагонисты. Шапиро не скрывает, на чьей стороне его симпатии. Как не скрывал когда-то и автор романа. Волохов явился читающей России парой лет раньше Ставрогина и Верховенского. Обрыв - это место, где водятся бесы, это муть, кошмар и морок.
Гончаров высказался крайне определенно, и волоховы отомстили ему в полной мере. Роман был оплеван критикой - как, скажем, сегодня "Утомленные солнцем 2: Предстояние". Алексей К. Толстой по этому поводу (не по поводу "Предстояния") удивлялся: "Отчего люди начинают кричать: пожар! - как скоро выводится на сцену какой-нибудь мерзавец? Ведь это называется на воре шапка горит!" Сам же Гончаров (словно создатель "Предстояния") в письме к знакомой заметил: "О неверующих здесь нет речи. Что мне и Вам до них за дело?.. Я знаю, что они давно надо мной смеются. Один из новых людей в лицо обозвал меня и Веру (героиню "Обрыва") неразвитыми. Пусть! Ведь не веровать - легче всего. Неверие ни к чему не обязывает, ничего не налагает, никакого долга, никакой работы над собою... Таково большинство шалопаев, лентяев, недоучек".
Прав председатель палаты (в спектакле МХТ - Николай Чиндяйкин), когда характеризует прелюдию распада: "Начинается не с мужиков. Сначала к обедне перестают ходить..." Хотя председатель - лицо в романе и в спектакле отрицательное. Груб, бестактен, молодящуюся нимфоманку Крицкую обидел (а как ее обидели Шапиро и Дарья Юрская, выставив патентованной идиоткой и лишив надежды на сочувствие...). Но что поделаешь, так и было: старого тупого служаку гнали из дома брезгливо. "Новых людей" волоховых, напротив, поили жженкой, развлекались ночной с ними дискуссией; бабушки, жалеючи, предлагали им перины, девицы натурально падали в овраг... Марк яблоки таскает, ему говорят: на здоровье! Деньги занимает без отдачи - говорят: возьмите еще! А потом стихия, подзуженная волоховыми, сметет все эти райские усадьбы, разлюли-Малиновки с лица земли.
"Обрыв" можно трактовать как роман любовный, можно - как социальный. Шапиро удается второе. Любовная линия возникает в спектакле ниоткуда, у этой реки нет истока. Вдобавок причины безумной страсти Райского не очень понятны. Наталья Кудряшова, приглашенная на роль Веры из "Школы драматического искусства", в полном соответствии с заветами Анатолия Васильева играет пасмурно, смутно, замкнуто. Полюбить такую девушку при ближайшем рассмотрении и подробном знакомстве, разумеется, можно. Вспыхнуть в одночасье, сгореть от мужского хотения синим пламенем - вряд ли...
Чем ближе к финалу, тем менее интересны гормональные потасовки Райского с Верой. Гораздо сильнее волнуют крайние точки вертикали. Впадает в ничтожество волосатик Марк (Артем Быстров, схожий внешне с художником Крамским). Поднимается до трагических высот старшая Бережкова. Моменты буффонадного шутовства, как и интонации Медеи у Ольги Яковлевой, ни глаз, ни ухо не режут: крах и взлет заданы вертикалью. К тому же Татьяна Марковна для Гончарова - образ России. Сама покаялась, других простила, умирала от горя, однако выжила и радоваться не разучилась.
Снова пакует чемоданы безобидное перекати-поле Борис. Дальше по свету несет свою заразу Волохов. Остаются бабушка, Вера, Тушин (здесь - Михаил Хомяков). Крепкие корни, не утраченная вера, беззаветная любовь - именно они наследуют землю на волжском берегу. Эх, была бы это для нас типичная, то есть обыкновенная история...
Премьера спектакля – 14 мая 2010 года, 19.00, а так же 15 , 17 и 18 мая в 19.30
Театр – фестиваль «Балтийский дом»
91 комната
Автор пьесы Мариуш Белиньски
Режиссер Войцех Урбаньски
Спектакль «Мрак» является режиссерским дебютом Войцеха Урбаньского и одновременно последней курсовой работой. В нем задействованы студенты курса (Алексей Митин, Вячеслав Коробицин, Константин Малышев, Михаил Савелов, Вера Параничева, Владимир Карпов), а также заслуженные артисты России – Татьяна Тарасова и Гелий Сысоев.
Отправлено: 06.05.10 22:17. Заголовок: Как важно быть благо..
Как важно быть благодарным
Издательский дом "С.-Петербургские ведомости" Катерина ПАВЛЮЧЕНКО
65-летие Великой Победы в городе празднуют активно. Присоединились к стройному хору тех, кто поздравляет ветеранов, и городские театры. Кто-то выступил с концертом, кто-то принял участие в параде, где-то выпустили спектакли на военные и околовоенные темы. А театр «Балтийский дом» помимо новой постановки Игоря Коняева «Ольга. Запретный дневник», в которой замечательная актриса Эра Зиганшина сыграла Ольгу Берггольц, организовал большой благотворительный фестиваль «Театры Санкт-Петербурга – ветеранам». Он проходит с 18 апреля по 11 мая при поддержке комитета по культуре и по инициативе депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Андрея Ловягина. Так как фестиваль благотворительный, билеты на него распространялись бесплатно через ветеранские организации. Своей основной задачей организаторы видели необходимость сказать спасибо всем тем людям, которые своими страданиями, своей кровью, потерей близких людей, крова, сил, юности сумели отстоять нашу страну. Задача современных молодых людей – не забыть. Сохранить память и уважение к тем, кто сделал будущее возможным.
В театральную программу благотворительного форума вошли лучшие спектакли петербургских театров. 18 апреля в Театре Комедии им. Н. П. Акимова ветераны посмотрели нежный и трогательный спектакль режиссера Владимира Туманова «Ретро» по пьесе А. Галина. 21-го на площадке «Балтийского дома» они встретились с героями спектакля «Сирано де Бержерак», который по одноименной пьесе поставил режиссер Владимир Тыкке. А 11 мая участников Великой Отечественной войны пригласили на премьеру спектакля Театра музыкальной комедии «Севастопольский вальс», самой известной и популярной оперетты Константина Листова в постановке Игоря Коняева. Сам режиссер о своей работе говорит, что выбор материала не случаен. «Мне хотелось рассказать об эпохе ушедших идеалов. О людях особого рода, которые выиграли страшную войну. Об их чистоте и силе».
Кульминация праздника пришлась на 5 мая, когда под крышей «Балтдома» ветеранов собрали на праздничном концерте «Весна Победы». Атмосфера 1940-х годов была воссоздана достоверно. Гостей встречали молодые люди и девушки в гимнастерках, которые вручали всем пришедшим на праздник оформленные в виде писем военных лет треугольнички с поздравлениями и словами благодарности. А в торжественном Кировском фойе театра звучали мелодии песен довоенных и военных лет. Фронтовики вспоминали молодость, общались, делились с молодым поколением военными историями: ведь каждому ветерану есть что рассказать! Каждый из них – живая история.
А потом начался концерт, на котором выступили Губернаторский оркестр под управлением народного артиста России Станислава Горковенко, заслуженные артисты России Сергей Рогожин и Игорь Скляр, известная исполнительница романсов Елена Ваенга, детский хор радио и телевидения, театр «Степ-шоу» и многие-многие другие.
Постепенно подойдут к концу праздничные торжества. Отгремят салюты и крики «Ура!». И театры войдут в русло своих привычных репертуаров. Однако как же важно, чтобы каждый из нас, театральных зрителей и просто граждан своей страны, помнил о великом подвиге наших отцов, дедов и прадедов.
Отправлено: 13.05.10 16:43. Заголовок: Ты только не бойся б..
Ты только не бойся быть счастливым, мой бедный Марат!
В Театре «Приют Комедианта» модный режиссер Андрей Прикотенко ставит пьесу Алексея Арбузова «Мой бедный Марат». На репетиции побывали корреспонденты «Вечёрки».
Когда-то, в 60-е и 70-е годы прошлого века, эта пьеса не сходила со сцен советских театров, много выдающихся актеров сыграли роли Марата, Лики и Леонидика — этих, можно сказать, культовых героев своей эпохи. Финальная фраза «ты только не бойся быть счастливым, мой бедный Марат» стала своеобразным девизом поколения шестидесятников. Но вряд ли сейчас многие помнят и знают, что за история заварилась в далеком 42-м году между тремя ленинградскими подростками.
Ульяне Фомичевой и Александру Кудренко непросто даются роли советских молодых людей.
Чья любовь сильнее?
Вчерашний школьник Марат вернулся на развалины своего разбомбленного дома на Фонтанке и обнаружил там Лику, поселившуюся в уцелевшей квартире после того, как была разрушена ее собственная. Марат и Лика живут вместе, отмечают ее долгожданное шестнадцатилетие, танцуют под любимую мелодию, помогают взрослым на общественных работах и постепенно влюбляются друг в друга. Но тут в их квартире непонятно откуда появляется Леонидик — смертельно больной и несчастный мальчик, пишущий стихи. Леонидик тоже влюбляется в Лику, и оба мальчишки находят выход в том, чтобы уйти на фронт. Судьба еще не раз позволит им собраться втроем, чтобы годами и десятилетиями выяснять, чья любовь сильнее и кому следует остаться, а кому уйти.
Отправлено: 30.06.10 19:45. Заголовок: В Петербурге появитс..
В Петербурге появится новый театр
Комиссия по культуре, науке и образованию Законодательного собрания Санкт-Петербурга поддержала проект создания нового театра под названием “Мастерская”. Инициаторами этого начинания выступили народные артистки России Алиса Фрейндлих и Зинаида Шарко. Об этом сообщает Балтийское информационное агентство. Идея создания театра стала следствием подготовки целого курса сильнейших актёров в Государственной академии театрального искусства города. Заслуженному деятелю искусств России Григорию Козлову удалось взрастить в своей мастерской плеяду талантливых артистов. Трое из его учеников в январе 2010 г. стали лауреатами престижной премии им. Владислава Стржельчика. За время учёбы курсом было сыграно немало замечательных спектаклей, среди которых особенно выделяется “Идиот” Достоевского. Все они могут войти в репертуар нового театра. Теперь появилась реальная надежда, что выпусники будут работать вместе и дальше, радуя всех своим мастерством. “В нашем городе преступно мало новых театров, в отличие от Москвы. Идет огромная миграция актеров из Санкт-Петербурга. Сейчас Театральную академию заканчивает курс Григория Козлова, курс, который уже стал легендой Моховой. В их репертуаре уже 11 спектаклей. Ясно, что этих ребят нельзя терять”, говорит главный редактор “Театрального журнала” Марина Дмитревская. Месторасположение будущего театра “Мастерская” пока неизвестно. Среди возможных площадок называются ДК им. Орджаникидзе на Васильевском острове и ДК им. Дзержинского. Формой организации театральной деятельности, скорее всего, станет частно-государственное партнёрство. Открытие театра планируется на конец сентября.
Понравилось интервью, особенно последний абзац. Возможно, кому-то еще будет интересно прочесть:
Чем дальше, тем труднее
В постепенно пустеющий летний театральный Петербург заглянул на четыре дня Московский художественный театр имени А. П. Чехова
Привозили «Примадонн» и премьеру – спектакль «Васса Железнова», который на сцене главного драматического театра страны поставил режиссер из нашего города, создатель и художественный руководитель Небольшого драматического театра Лев Эренбург. Главная роль – сильной женщины с очень сложной судьбой – неожиданно была отдана характерной артистке Марине Голуб, которая восторженно отзывалась о работе с Эренбургом. Петербургский режиссер обнаружил в ней превосходную драматическую исполнительницу, которая успешно преодолела амплуа комедийной, острохарактерной актрисы. Со Львом ЭРЕНБУРГОМ встретилась обозреватель Катерина ПАВЛЮЧЕНКО.
– Вы почувствовали разницу между работой в МХТ по сравнению с театрами Петербурга и провинции, где вы тоже ставили спектакли?
– Безусловно. Работать было непросто. Но, в конечном счете, артисты стали отзываться на предложенную мной идеологию, трактовку, на условия игры. Было очень трудно. Но я понимал, если мне не удастся преодолеть трудности, то результат будет плачевным. Поэтому их надо было преодолевать.
– Когда-то вы сказали, что профессия режиссера оказалась сложнее, чем вы думали. У вас сохраняется это ощущение или с возрастом ставить спектакли стало легче?
– Чем дальше я работаю и чем больше становлюсь, вероятно, профессионалом, тем больше трудностей в профессии встречаю. Кто-то из моих учителей определил, что дилетант – это человек, не имеющий в профессии проблемы трудностей. Так что эта проблема в режиссуре со временем усугубляется. Для меня это очень важное определение, потому что я относительно недавно прекратил медицинскую практику (Л. Эренбург по первому образованию – врач. – Прим. ред.), и могу сказать, что в медицине у меня не было проблемы трудностей.
– Почему?
– Наверное, потому, что в ней я был дилетантом.
– Как же жить, если с каждым шагом работать все сложнее?
– Я думаю, жизнь так устроена, что нам кажется, будто она должна с годами упрощаться. А на самом деле, наоборот, она с годами усложняется.
– Разве?
– Мне кажется.
– Лев Борисович, пользуясь возможностью, хочу прояснить, что же происходит с вашим Небольшим драматическим театром, которому недавно дали государственный статус и даже выделили помещение. Где оно? Почему вы с артистами продолжаете скитаться по чужим сценам?
– Нам на самом деле вроде бы все дали. Тем не менее у нас ничего нет. Правительство города, комитет по культуре дали нам государственный статус, и мы их за это благодарим, дали зарплаты, которых мы раньше не имели. Это важно. Но для нас самая важная проблема – это проблема своего дома. Нам выделено здание в приличном месте: в бывших ангарах, скажем так, которые можно реконструировать. Расположены они почти в центре, на пересечении Рижского проспекта с Дерптским переулком. Рядом с гостиницей, которая раньше называлась «Советская». Но! Одна процедура перехода из федеральной собственности в муниципальную заняла два года. А дальше нас ждет бесконечное количество конкурсов на предмет того, кто будет реконструировать наше здание, кто будет заниматься архитектурой и так далее. Понятно, что это растянется на долгие-долгие годы. И я увижу это здание, может быть, уже из инвалидной коляски, и это не худший вариант.
Кроме того, Театр Ленсовета, который долгое время нас терпел на своей Малой сцене, теперь почти наверняка откажется нам предоставлять место для игры. Комитет по культуре опять же любезно нам предложил для репетиций помещение в Конногвардейском манеже. Но и оно нуждается в небольшой, но реконструкции. И поэтому я так понимаю, что, вместо того чтобы начать сезон с сентября, мы его начнем в ноябре. Хотя у меня есть подозрения, что реально это помещение в манеже мы ни в сентябре, ни в октябре, ни в ноябре тоже не увидим. Нам действительно помогают, но данность такова. Форсировать нельзя. И это беда. Потому что я давно не выпускал премьер, а мне надо выпустить «Три сестры». Если мы хотя бы не начнем работу над этим спектаклем в сентябре, то поставим театр под угрозу. Все благие начинания – наши, правительства, комитета – окажутся бессмысленными.
– Почему под угрозу? Уже ропщут артисты?
– Не то что ропщут. Они выражают некоторое неудовольствие. А тут еще добавится отсутствие крыши. Артисты мои со мной уже 10 лет. Они тоже, как все люди, имеют свойство стареть. Когда они были юные и у них горели глаза, обходиться без помещения и мыкаться было легче. Сейчас это становится уже проблемой. Но будем надеяться на лучшее.
– Сейчас широко обсуждается так называемая реформа 2012 года, которая театрам грозит переходом на самоокупаемость. Сколько заработают, столько получат. В Европе театр жил по такой модели всегда, за исключением крупных государственных вроде «Ковент-Гарден» в Лондоне и «Комеди Франсез» в Париже. Что вы думаете об этой модели?
– Я плохо отношусь к ней. Никогда никакой театр всерьез не был самоокупаемым. Никогда и нигде. На самоокупаемости наш театр не протянет. Это не та сфера. Мне представляется, что даже самый успешный театр не может себе это позволить.
– Вы иронично, а иногда даже зло смотрите на Россию. Ваши спектакли «Гроза», «Иванов» – откровенные и остроумные шаржи на ее граждан, вечно пьяных и тоскующих. У меня даже родился немного наивный вопрос: вы нашу страну любите?
– Как я могу зло относиться к России, если я на русском языке работаю и живу? Это дом. Я себя, конечно, чувствую россиянином. А по поводу любви к России или нелюбви могу только пошлость сказать, могу повторить: «Люблю Отчизну я, но странною любовью». Конечно, я подкалываю те черты российской жизни, которые, с моей точки зрения, совсем не безупречны. Или какие-то черты русского национального характера, которые мне самому присущи. В общем, я по-родственному к стране отношусь.
– Режиссеры часто делают так называемые редакции спектаклей. То есть постановку, созданную в одном городе, переносят в другой, с другими артистами. Как вы относитесь к такой практике?
– Я еще никогда так не поступал. Понимаете, спектакль, если он живой, заделан с конкретными людьми, в конкретном городе, с конкретным художником. И это создает особую среду для спектакля. Для того чтобы возникло желание его переделать, надо, чтобы у тебя совершенно ничего не получилось и возникла по этому поводу ярость: «Хочу все сделать заново!». А какой смысл мне переделывать, условно говоря, «На дне» или «Грозу», если я понимаю, что это удача? И я понимаю, что где бы и что бы я ни ставил, я все равно буду находиться в плену своих зрелищных представлений от этого спектакля. Тогда история переноса спектакля превращается из творческой в лучшем случае в экономическую. Со мной такого пока не случалось, и надеюсь, не произойдет.
Отправлено: 07.07.10 15:50. Заголовок: Голливудская звезда ..
Голливудская звезда сыграет маньяка-убийцу
Американский актер Джон Малкович 11 июля выйдет на сцену Концертного зала Мариинского театра с моноспектаклем «Адская комедия».
Экспериментальный спектакль, в оригинале называющийся «Адская комедия: Исповедь серийного убийцы», основан на реальной истории и повествует о похождениях австрийского маньяка Джека Унтервегера, который убивает проституток, а в перерывах пишет стихи, романы и статьи в газеты.
Автор этой веселой пьесы — оперный режиссер Михаэль Штурмингер.
За 2010 год Джон Малкович объехал со спектаклем почти весь мир: представления «Адской комедии» состоялись в Люксембурге, Брюсселе, Париже, Стамбуле, Гамбурге, Бильбао, Таррагоне, Малаге, Афинах, Торонто, Квебеке, Руре, на фестивалях в Равелло, Сполето и Турку.
Отправлено: 07.07.10 15:55. Заголовок: Вылететь в трубу С ..
Вылететь в трубу
С четырехдневными гастролями в Петербурге гостил МХТ имени А. П. Чехова. На сцене Большого драматического театра им. Г. Товстоногова сыграли два спектакля: «Примадонны» и премьеру – «Васса Железнова» Катерина ПАВЛЮЧЕНКО
«Примадонны» – постановка-шлягер. Комедия в чистом виде, где мужчины переодеваются в женщин, виртуозно скачут на шпильках и томно кутаются в шали. А если прибавить к этому, что переодеваются в прелестниц мачо отечественного кино Дмитрий Дюжев и актер, имеющий амплуа человека с луны, загадочного и мистического, Юрий Чурсин, то становится ясно, почему в зале БДТ был переаншлаг. Выискивать и переманивать в МХТ «топовые лица» Олег Павлович Табаков умеет.
Второй представленный москвичами спектакль, «Васса Железнова», поставил петербургский режиссер, создатель Небольшого драматического театра Лев Эренбург. Эстетика театра Эренбурга – специфичная и для многих шокирующая. Врач по первому образованию, этот режиссер не скупится на куски настоящего мяса на сцене, струи театральной крови и трепанацию человеческих душ. Он всегда предельно откровенен и жесток. Как врач, лечит через обострение.
«Васса Железнова» – опыт во многом интересный. Петербуржец в Москве – вообще отдельная история про ментальность и так далее. А Эренбург в МХТ, погрязшем в коммерческих, бульварных проектах вроде тех же «Примадонн», настоящее событие для этого театра. На главную роль назначается Марина Голуб, актриса, которую принято было считать острохарактерной. Она действительно такова: яркая, крупная, эксцентричная, пластичная. И вот ей достается одна из самых трагических ролей в отечественной драматургии – владелицы пароходной компании Вассы Железновой.
У спектакля есть подзаголовок «трагикомедия по мотивам Горького». С жанром все понятно: Лев Эренбург из замечательно остроумных людей, умеющих шутить, превозмогая боль. А «по мотивам Горького» – своего рода предохранитель, чтобы дотошные читатели-зрители не придирались к тексту, мол, у Горького такого не написано.
Первоисточник действительно сильно отредактирован. Эренбург со свойственной ему в этих делах легкостью вымарывает все, что не нужно для его собственной истории. А именно: все политические аллюзии и параллели. Не о том история, как рухнул у Вассы бизнес. А о том, как рухнула ее жизнь, которая казалась незыблемой, как «Титаник». Никто ведь не знал, с каким айсбергом этой сильной женщине предстоит столкнуться.
Сценограф Валерий Полуновский дал пространству спектакля сильный крен в сторону зрительного зала. В глубине сцены и посреди нее стоят основательные черные колонны, которые периодически, пуская из верхушек белый дымок, будут оборачиваться пароходными трубами. Есть еще большая хрустальная люстра, которую все вечно задевают макушками.
Хозяйка дома постоянно возвращается к маленькой конторке, неприкаянно ютящейся в углу огромной сцены. Сама Васса, как эта конторка, будто неуместна в своем доме. Она основательна, прижимиста, с волевой хваткой, с хромающей, но твердой поступью. А вокруг – бедлам и сумбур: похотливый муж, соблазнивший девочку, его последующее самоубийство, пьющий брат, сноха-революционерка, никчемные бестолковые дети, качающиеся на роскошной люстре, как на качелях. И Вассу мучает, что дело ее жизни, ради которого она отказалась от всего, в первую очередь от простого женского счастья любить и быть любимой, передать некому.
Марина Голуб в этой роли удивила, кажется, не только публику, но и саму себя. Сложно было даже предположить, какой силы может достичь ее драматизм. Эренбург это в ней разглядел, сделал ставку и не ошибся. Большая грузная женщина в черном, Васса – столп этого дома. Его начало и его же конец. Потому как без нее ничего здесь больше не будет. Без надрыва и истерики Голуб ведет роль Железновой. Сначала роль не поддается, тяжела эта женщина, как асфальтоукладочный каток. Но когда актриса доходит до пика, до разговора со снохой, стремящейся отобрать у Вассы последнюю надежду – ее наследника внука Колю, словно струна в ней обрывается. Этот тяжеленный каток летит с горы, с каждым мгновением набирая скорость.
Страшно и тяжело видеть, как ползет с онемевшим от инсульта лицом эта женщина-гора к рюмке коньяка – сосуды расширить. Как трясется ее рука, не дотягиваясь до спасения. Как подергиваются ступни в дорогих башмачках. И как тихо она умирает. Просто остановившись, с клоком дочкиных волос в руке. «Мамочка, мне скучно без тебя!» – кричала в самом начале ее младшая дочь, жаждуя материнского внимания. Теперь же все члены семьи, растерянные и испуганные, как дети беспомощно жмутся вокруг ее тела. Что делать – они не знают. А по заднику уплывают, шумно дымя черными трубами, пароходы. И вместе с дымом вылетает в трубу жизнь Вассы.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме